Вылечит ли медицину «доктор» в погонах?


Дело врача-гематолога Елены Мисюриной, осужденной на два года лишения свободы по делу о фатальной врачебной ошибке, всколыхнуло все общество.


Одни уверены, что врачи не станут больше рисковать и это отразится на больных. Другие - что мало дали, ведь обычно за свои, как говорят в народе, косяки врачебное сообщество не отвечает.


Вопрос о том, ошиблась Елена Мисюрина или нет, ясен только суду и следствию. (Кстати, в минувший понедельник Мисюрину выпустили из СИЗО до вступления приговора в силу.) Материалы дела недоступны для общественности, медэкспертизу независимой не назовешь: проводил ее патологоанатом той же клиники, в которой умер пациент. Даже вице-премьер Ольга Голодец разводит руками: «Мы не знаем, кто в этой ситуации виноват».


Врачам часто приходится исправлять ошибки коллег. И не всегда это удается. Бывает и так, что медицинские учреждения перекладывают ответственность друг на друга. Кто прав и кто виноват на фоне многочисленных эмоциональных заявлений в стиле «новое дело врачей-убийц», однозначного вывода не сделаешь. Но уже можно и даже нужно начинать работу над ошибками.


МИНЗДРАВ НАД СХВАТКОЙ


Изначально Минздрав занял позицию над схваткой. В принципе, понятно почему. Кому хочется портить отношения с ведомством господина Бастрыкина? Поэтому замминистра здравоохранения РФ Татьяна Яковлева высказалась в том смысле, что советский, извините, российский суд, несомненно, самый гуманный в мире, с другой стороны - на врачей тоже очень часто нападали. Их тоже надо защищать. Таким образом, все сводится к подчиненности экспертных служб.


Этой проблеме не один десяток лет. Федеральные службы вроде ФСБ обзаводятся собственными экспертными службами. Следственный комитет также хочет иметь в своем распоряжении подобный орган, потому что Российский федеральный центр судебной экспертизы один на всю страну, и он не справляется. На экспертизу уходят месяцы. И пока там сделают необходимое заключение, срок давности проходит.


Кстати, именно поэтому Мисюрину привлекли по 238-й статье УК «...выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности...». Изначально ее дело было квалифицировано как «причинение смерти по неосторожности». Но по этой статье срок давности уже вышел, и дело переквалифицировали.


Другой вопрос, что эта статья имеет уголовный характер и подразумевает преступный умысел, которого в деле Елены Мисюриной явно не было.


Первый зампред Комитета Госдумы по охране здоровья Федот Тумусов справедливо считает, что этот конфликт стал лакмусовой бумажкой для двух очень больших проблем в нашей стране. Первая - это состояние правоохранительной и особенно судебной системы. И вторая - это, конечно, состояние здравоохранения. Как показывают соцопросы, уровень доверия к медицинским работникам очень низкий.


По данным СК РФ, в 2017 году следователям поступило 6050 обращений и жалоб на медиков. По результатам их рассмотрения возбуждено 1791 уголовное дело. То есть каждое третье заявление - готовое уголовное дело. А в судах у нас не более 2% оправдательных приговоров. Неудивительно, что врачебное сообщество восприняло дело Елены Мисюриной так близко к сердцу.


КАРА №238


Эксперты утверждают, что действующее уголовное и гражданское законодательство позволяют достаточно адекватно реагировать на проступки медработников. Полина Габай, юрисконсульт по медицинскому праву, считает, что «имеется целый ряд универсальных составов, позволяющих привлекать к уголовной ответственности медицинских работников, чьи действие или бездействие привели к причинению тяжкого вреда здоровью или смерти человека».


Понятие «ятрогенные преступления» появилось совсем недавно. Это любое нежелательное или неблагоприятное последствие профилактических, диагностических и лечебных вмешательств, развившееся в результате как ошибочных, так и - внимание! - правильных действий. Выходит, что лучшая тактика лечения - это не предпринимать вообще ничего? По логике так.


Как из рога изобилия посыпались дела о врачебных ошибках, которые даже ошибками назвать сложно. Одно из последних - дело хабаровских врачей. Местное сообщество бьет тревогу по поводу обвинения врачей ФГБУ «Федеральный центр сердечно-сосудистой хирургии» по той же пресловутой 238-й статье. По предварительной версии следователей, причиной шести летальных исходов послужила патогенная микрофлора, отнесенная к внутрибольничной инфекции в течение двух лет, то есть речи об эпидемии нет. Эта новость вызвала едкие комментарии: «СК нашел решение дотоле неразрешимой проблемы внутрибольничных инфекций».


По сути, СК вольно или невольно поставил медиков перед выбором - или жизнь пациента, или свобода врача. Что выберет врач? Даже если он возьмет риск на себя, то надо быть готовым сменить белый халат на арестантскую робу. Безо­паснее и выгоднее зарабатывать на жизнь частным извозом.


- Это опасная тенденция и касается не только врачей, - сообщил «МН» координатор проекта «Русь сидящая» Алексей Федяров. - Эта статья дает чрезвычайный простор для правоприменения. Недавно был случай, когда таксиста, перевозившего ребенка без кресла, судили по этой же 238-й статье «...оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни или здоровья потребителей». Вместо административного штрафа ему грозило шесть лет колонии.


РУССКАЯ РУЛЕТКА


Недаром говорят, что у каждого врача, особенно у тех, кто стоит на последнем крае обороны, свое кладбище. В первую очередь это касается акушеров-гинекологов, хирургов, анестезиологов-реаниматологов, травматологов.


Да, медики забывают тампоны или инструменты в животах пациентов (о трех тысячах подобных сюрпризов за год уже писал «МН»), отрезают не те конечности, ошибаются в диагнозах, делают неудачные операции и манипуляции.


Поход к врачу все чаще напоминает русскую рулетку, где дуло приставлено к виску пациента, а с косорукого безграмотного врача все как с гуся вода. Его даже от профессии не отлучить - сообщество бережет честь мундира или чистоту халата, кому как больше нравится.


В США каждый десятый летальный исход или 250 тыс. смертей в год происходит по вине врачей. И это в стране, где действует отлаженная система здравоохранения. Но в случае чего там идут по пути возмещения ущерба пострадавшим.


За оставленный в брюшной полости пинцет клинике или конкретному врачу выкатят такой гражданский иск, что потерпевший будет обеспечен до конца своих дней. А делать из проштрафившихся докторов уголовников бессмысленно.


Но, похоже, до таких истин ни государственная система, ни общество еще не дозрели. Немалая часть общества искренне считает, что посадки, а лучше расстрелы, решат все проблемы отечественной медицины. Забывая, что медицина - это не только действия по жесткому и четкому стандарту, но и творческая работа, где репрессивные методы мотивации не работают. Любое лечение, а тем более оперативное вмешательство, порождает побочные эффекты - человеческий организм уникален.




Вячеслав Степовой.


FOTOLIA


Вылечит ли медицину «доктор» в погонах? Дело врача-гематолога Елены Мисюриной, осужденной на два года лишения свободы по делу о фатальной врачебной ошибке, всколыхнуло все общество. Одни уверены, что врачи не станут больше рисковать и это отразится на больных. Другие - что мало дали, ведь обычно за свои, как говорят в народе, косяки врачебное сообщество не отвечает. Вопрос о том, ошиблась Елена Мисюрина или нет, ясен только суду и следствию. (Кстати, в минувший понедельник Мисюрину выпустили из СИЗО до вступления приговора в силу.) Материалы дела недоступны для общественности, медэкспертизу независимой не назовешь: проводил ее патологоанатом той же клиники, в которой умер пациент. Даже вице-премьер Ольга Голодец разводит руками: «Мы не знаем, кто в этой ситуации виноват». Врачам часто приходится исправлять ошибки коллег. И не всегда это удается. Бывает и так, что медицинские учреждения перекладывают ответственность друг на друга. Кто прав и кто виноват на фоне многочисленных эмоциональных заявлений в стиле «новое дело врачей-убийц», однозначного вывода не сделаешь. Но уже можно и даже нужно начинать работу над ошибками. МИНЗДРАВ НАД СХВАТКОЙ Изначально Минздрав занял позицию над схваткой. В принципе, понятно почему. Кому хочется портить отношения с ведомством господина Бастрыкина? Поэтому замминистра здравоохранения РФ Татьяна Яковлева высказалась в том смысле, что советский, извините, российский суд, несомненно, самый гуманный в мире, с другой стороны - на врачей тоже очень часто нападали. Их тоже надо защищать. Таким образом, все сводится к подчиненности экспертных служб. Этой проблеме не один десяток лет. Федеральные службы вроде ФСБ обзаводятся собственными экспертными службами. Следственный комитет также хочет иметь в своем распоряжении подобный орган, потому что Российский федеральный центр судебной экспертизы один на всю страну, и он не справляется. На экспертизу уходят месяцы. И пока там сделают необходимое заключение, срок давности проходит. Кстати, именно поэтому Мисюрину привлекли по 238-й статье УК «.выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности.». Изначально ее дело было квалифицировано как «причинение смерти по неосторожности». Но по этой статье срок давности уже вышел, и дело переквалифицировали. Другой вопрос, что эта статья имеет уголовный характер и подразумевает преступный умысел, которого в деле Елены Мисюриной явно не было. Первый зампред Комитета Госдумы по охране здоровья Федот Тумусов справедливо считает, что этот конфликт стал лакмусовой бумажкой для двух очень больших проблем в нашей стране. Первая - это состояние правоохранительной и особенно судебной системы. И вторая - это, конечно, состояние здравоохранения. Как показывают соцопросы, уровень доверия к медицинским работникам очень низкий. По данным СК РФ, в 2017 году следователям поступило 6050 обращений и жалоб на медиков. По результатам их рассмотрения возбуждено 1791 уголовное дело. То есть каждое третье заявление - готовое уголовное дело. А в судах у нас не более 2% оправдательных приговоров. Неудивительно, что врачебное сообщество восприняло дело Елены Мисюриной так близко к сердцу. КАРА №238 Эксперты утверждают, что действующее уголовное и гражданское законодательство позволяют достаточно адекватно реагировать на проступки медработников. Полина Габай, юрисконсульт по медицинскому праву, считает, что «имеется целый ряд универсальных составов, позволяющих привлекать к уголовной ответственности медицинских работников, чьи действие или бездействие привели к причинению тяжкого вреда здоровью или смерти человека». Понятие «ятрогенные преступления» появилось совсем недавно. Это любое нежелательное или неблагоприятное последствие профилактических, диагностических и лечебных вмешательств, развившееся в результате как ошибочных, так и - внимание! - правильных действий. Выходит, что лучшая тактика лечения - это не предпринимать вообще ничего? По логике так. Как из рога изобилия посыпались дела о врачебных ошибках, которые даже ошибками назвать сложно. Одно из последних - дело хабаровских врачей. Местное сообщество бьет тревогу по поводу обвинения врачей ФГБУ «Федеральный центр сердечно-сосудистой хирургии» по той же пресловутой 238-й статье. По предварительной версии следователей, причиной шести летальных исходов послужила патогенная микрофлора, отнесенная к внутрибольничной инфекции в течение двух лет, то есть речи об эпидемии нет. Эта новость вызвала едкие комментарии: «СК нашел решение дотоле неразрешимой проблемы внутрибольничных инфекций». По сути, СК вольно или невольно поставил медиков перед выбором - или жизнь пациента, или свобода врача. Что выберет врач? Даже если он возьмет риск на себя, то надо быть готовым сменить белый халат на арестантскую робу. Безо­паснее и выгоднее зарабатывать на жизнь частным извозом. - Это опасная тенденция и касается не только врачей, - сообщил «МН» координатор проекта «Русь сидящая» Алексей Федяров. - Эта статья дает чрезвычайный простор для правоприменения. Недавно был случай, когда таксиста, перевозившего ребенка без кресла, судили по этой же 238-й статье «.оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни или здоровья потребителей». Вместо административного штрафа ему грозило шесть лет колонии. РУССКАЯ РУЛЕТКА Недаром говорят, что у каждого врача, особенно у тех, кто стоит на последнем крае обороны, свое кладбище. В первую очередь это касается акушеров-гинекологов, хирургов, анестезиологов-реаниматологов, травматологов. Да, медики забывают тампоны или инструменты в животах пациентов (о трех тысячах подобных сюрпризов за год уже писал «МН»), отрезают не те конечности, ошибаются в диагнозах, делают неудачные операции и манипуляции. Поход к врачу все чаще напоминает русскую рулетку, где дуло приставлено к виску пациента, а с косорукого безграмотного врача все как с гуся вода. Его даже от профессии не отлучить - сообщество бережет честь мундира или чистоту халата, кому как больше нравится. В США каждый десятый летальный исход или 250 тыс. смертей в год происходит по вине врачей. И это в стране, где действует отлаженная система здравоохранения. Но в случае чего там идут по пути возмещения ущерба пострадавшим. За оставленный в брюшной полости пинцет клинике или конкретному врачу выкатят такой гражданский иск, что потерпевший будет обеспечен до конца своих дней. А делать из проштрафившихся докторов уголовников бессмысленно. Но, похоже, до таких истин ни государственная система, ни общество еще не дозрели. Немалая часть общества искренне считает, что посадки, а лучше расстрелы, решат все проблемы отечественной медицины. Забывая, что медицина - это не только действия по жесткому и четкому стандарту, но и творческая работа, где репрессивные методы мотивации не работают. Любое лечение, а тем более оперативное вмешательство, порождает побочные эффекты - человеческий организм уникален. Вячеслав Степовой. FOTOLIA