Не морфием единым. Самоубийства онкобольных хотят остановить с помощью психиатров и психологов. Направлять больных раком к «мозгоправам» должны будут врачи-онкологи. Чтобы вникнуть в тонкости, связанные с переживаниями своих пациентов, медиков заставят пройти курсы по психиатрии. Такая информация прозвучала сразу после серии самоубийств, случившихся в последний месяц весны. 1 мая в подмосковной Шатуре 52-летний мужчина, страдавший раком почки, покончил жизнь самоубийством, застрелившись из ружья. Предположили, что «мужчина не справился с психологическим грузом». 5 мая в Истринском районе Подмосковья покончил с собой 59-летний профессор психологии Михаил Кондратьев. Он выстрелил себе в голову из ружья. В оставленной записке говорилось об усталости от борьбы со смертельной болезнью. 10 мая в московской квартире повесилась 70-летняя женщина, болевшая онкологией 13 лет. Она написала, что не желает быть обузой своим родственникам и устала от травли со стороны чиновников. 14 мая из окна столичной квартиры выпрыгнул 75-летний мужчина, страдавший онкологическим заболеванием. Родственники погибшего говорят, что он не раз высказывал мысли о самоубийстве из-за мучивших его сильных болей. И это не единичные случаи. По всей стране ежемесячно фиксируется до десятка добровольных уходов из жизни людей, страдающих тяжелой формой рака. Только в феврале в Москве покончили с собой десять онкобольных. После громкой трагедии в семье контр-адмирала Вячеслава Апанасенко, 7 февраля застрелившегося из пистолета после того, как его близкие не успели вовремя собрать ворох подписей для получения морфина, в стране, которая по доступности наркотического обезболивания занимает в Европе 38-е место из 42, начали происходить изменения. Был продлен срок действия рецепта на болеутоляющие препараты с 5 до 30 дней (для сравнения: в Польше - 14 дней, во Франции - 28, а в США - 61), упростили выписку рецепта и разрешили не сдавать пустые ампулы и обезболивающие пластыри. Онкобольные решили, что их «хождения по мукам» закончились, но оказалось, что на бумаге все выглядит хорошо, а в реальной жизни не очень. Горячая линия Росздравнадзора, запущенная с 7 апреля по 15 мая, показала: из поступивших 275 звонков половина - это жалобы на проблемы с выпиской наркотических и психотропных препаратов. Глава Минздрава Вероника Скворцова объяснила затягивание в получении обезболивающих так: «У врачей до сих пор есть страх, что их могут упрекнуть в том, что они потеряли лишнюю ампулу и за это будут привлечены к ответственности». Это ж как надо было запугать медиков, что они даже после полученного карт-бланша на выписку наркосодержащих препаратов для раковых больных боятся поставить свою подпись под рецептами на них? И все же не только страх виноват в том, что люди своевременно не получают препараты. Процедура выписки средств обезболивания по-прежнему бюрократизирована. По данным Росздравнадзора, из 178 проверенных в Москве пациентов лишь шесть получают препараты по «облегченной» схеме. В 40% случаев добро на выписку морфина, как и раньше, дают врачебные комиссии или сам лечащий врач, но после согласования с главврачом. Такие данные были озвучены 30 марта на заседании Совета при Правительстве РФ по вопросам попечительства в социальной сфере у вице-премьера Ольги Голодец. Хочется верить, что со временем страх врачей за то, что они сделают что-то не так при выписке препаратов для купирования болей, отступит. Правда, его место может занять другой. Теперь, когда онкологов обяжут выявлять признаки депрессии, беспокойства и суицидальные наклонности у своих пациентов, больных раком начнут пачками отправлять на консультацию к психологу или психиатру. Ведь если пациент вдруг сведет счеты с жизнью, первыми, кого при любом раскладе обвинят в халатности и невнимательности, будут врачи. Между тем действительно практически у всех больных раком неустойчивый эмоциональный фон, и психологическая помощь им необходима. Но как тогда объяснить действия Минздрава, который одной рукой организует курсы по психиатрии для врачей-онкологов, а другой - сокращает психологов в онкологических диспансерах? «Когда медицинские услуги финансировались из городского бюджета, - говорит главврач Московской городской онкологической больницы №62 Анатолий Махсон, - у нас было два таких специалиста. Сейчас от них пришлось отказаться. Денег на оплату их услуг не хватает». Дооптимизировались. Материал подготовила Елена Хакимова МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА Директор проекта по психологической поддержке онкобольных «СО-действие» Ольга Гольдман: «Невозможность получить обезболивание - не единственная причина, толкающая людей на самоубийство. Почти 90% онкологических больных находятся в депрессивных состояниях, а 40% из них, чтобы выйти из него, требуется медикаментозное лечение. Онкопсихология давно является стандартом помощи больным в Европе и США, где специалистов обучают диагностике и лечению сопутствующих онкозаболеваниям психических расстройств, а не как у нас собираются онкологов обучать основам психиатрии. Но у нас в онкологической службе вообще отсутствует такое понятие, как психологическая и психиатрическая составляющая, ведь система ОМС не предусматривает даже в онкодиспансерах такие ставки. В ноябре в России прошел съезд Ассоциации онкопсихологов, который в своей резолюции обратился к Минздраву с просьбой открыть психологические службы хотя бы в онкодиспансерах. Никакой реакции. Для этого ведь надо переписывать стандарты лечения, разбираться со ставками. Возможно, на местах что-то и стараются делать, но чтобы изменить систему, потребуются годы. Мы восемь лет работаем на телефоне психологической помощи и, ответив более чем на 80 тыс. звонков со всей страны, знаем все проблемы, связанные с организацией помощи онкобольным. Я бы не стала утверждать, что суициды среди них никак не связаны с обезболиванием и проблемами получения лекарств. К сожалению, до сих пор больной почти всегда должен вымаливать то, что ему положено по закону. Когда человек вынужден сначала врачу доказать, что ему действительно больно, а потом три дня ждать выписки лекарства, это не добавляет психологического спокойствия. В нашей стране 2,5 млн онкобольных, по которым резко ударили изменения, произошедшие в здравоохранении, не говоря уже о том, что и до этих изменений все было не слава богу. Например, в ужасной ситуации оказались федеральные льготники - инвалиды, и особенно дети и сопровождающие их родители, которым больше не оплачивается проезд на лечение до федерального учреждения. Система добивает то, что не сделала болезнь».